Самые правдивые истории те, в которые невозможно поверить

Все события реальны, все имена изменены.

Юрий Алексеевич… Горемыкин отметил в этом году 50-летний юбилей. В общем и целом, Юрий Алексеевич считал, что жизнь удалась, потому что у него было практически всё: семья, квартира, машина, дача, стабильный доход и букет хронических заболеваний.

Одним из недугов, немного омрачавшим жизнь, была аэрофобия – боязнь летать на самолете. В юности Горемыкин входил в сборную по одному популярному виду спорта, с которой облетел весь мир: Мексика, ЮАР и даже Австралия.  Что называется, перелетал, исчерпал лимит. К тому же постоянные сообщения в СМИ об авиакатастрофах сделали свое дело. Поэтому в отпуск Горемыкины ездили исключительно туда, куда можно было доехать поездом. Летом 2020 Юрий Алексеевич Горемыкин планировал поехать с семьей на машине в Крым, опробовав Крымский мост.

Нахлынувший ковид-19 внес свои коррективы.

На период карантина сотрудников фирмы, где трудился Юрий Алексеевич, перевели на удаленку. Теперь в начале недели он должен был отвозить документы из офиса на дом главбуху, проживающей в подмосковном Королеве. И в очередной карантинный понедельник Горемыкин по полупустому МКАДу отправился исполнять свои служебные обязанности.

Подмосковье радушно встретило Юрия Алексеевича ярким апрельским солнцем и отсутствием пробок. Главбух проживала в районе старой застройки, утопающей в зелени и припаркованных автомобилях. С трудом припарковавшись далеко от подъезда, Горемыкин понес бухгалтеру документы. Обычно он их отдавал, потом шел курить на улицу и минут через 15 шел забирать обратно.

Как всегда, передав документы и выйдя на улицу, Горемыкин сладко затянулся «Кентом», подставив лицо нежному апрельскому солнцу. Выпустив в небо долгожданное никотиновое колечко, Горемыкин блаженно расслабился. В этот момент боковым зрением он увидел, как к нему приближается взволнованная женщина с волосами цвета свеклы. Горемыкин насторожился.

- Мужчина, - прижимая руки к груди, взмолилась свекловолосая, - вы не поможете занести носилки с больным в лифт?

- С каким больным? – оторопел Горемыкин, подавившись дымом.

- Ой, вы не то подумали, он не ковидный, у него инсульт или инфаркт, а фельдшер один, а больше мужчин нет, - с мольбой в глазах произнесла свекловолосая тетка, - носилки поднять некому.

Горемыкин был воспитан в лучших традициях советского братства, поэтому согласился. Он проследовал за женщиной в соседний дом и вошел в подъезд. Подъезд был темный и мрачный, пах старыми газетами и гнилыми яблоками. Свекловолосая нажала обожженную дочерна по краям кнопку вызова лифта. Расплавленный пластик вспыхнул кроваво-венозной лампой, напоминающей глаз циклопа. Горемыкину стало не по себе. Вдруг, откуда-то сверху гигантской лавой обрушился дикий скрежет расшатанного лифта. Юрий Алексеевич нервно сглотнул и вяло пошутил на счет того, что инфаркт сейчас случится у него, но Свекольная голова уставилась на циклопий глаз и юмор не оценила. С лязгом и клацаньем, сравнимыми, разве что со звуками из «Восставшего из ада», разверзлись (не побоюсь этого слова) фанерные врата. Горемыкин вошел в лифт с каким-то странным предчувствием начинающегося конца.

Фанерный монстр глухо захлопнул пасть. В одном популярном журнале Юрий Алексеевич как-то  прочитал, что взгляд вверх – верное средство от плохого настроения. Горемыкин поднял глаза к потолку, от чего его взгляд уперся в мутный плафон, на дне которого, болтались исдохшие комары и мухи. «Все врут и все мрут», - подумал Горемыкин с нарастающей тревогой.

Наконец скрежет прекратился, лифт дополз до нужного этажа и двери открылись. На этаже лежали носилки, на носилках – дед, рядом пухленькая медсестра, долговязый фельдшер и бабка, видимо, дедова жена.

Подталкивая Горемыкина к носилкам, а ногой удерживая двери лифта, чтоб не закрылись, Свекольная голова облегченно выговорила:

- Вот привела вам подмогу.

Горемыкин и фельдшер взялись за носилки. Дед хрюкнул. Бабка вздрогнула. Свекольная голова убрала ногу. Кое-как все втиснулись в кабину. Медсестра нажала кнопку.

Лифт сначала хрюкнул, потом вздрогнул и, дребезжа, как шаттл «Колумбия», пошел вниз. Проскрипев примерно 2 этажа, лифт остановился между этажами. Застрял. Резко стало душно. Дед пукнул.

Юрий Алексеевич прислонил затылок к стене, по его 50-летнему лицу струился пот, затекая в уши, вытереть его он не мог, в руках были носилки. Голова начала наливаться свинцом пополам с чугуном. Охнув, бабка запричитала, кидаясь на грудь попеременно то к медсестре, то к фельдшеру, то к Горемыкину. Свекольная голова начала лихорадочно клацать по кнопке вызова диспетчерской. Диспетчерская на удивление быстро ответила, что лифтер скоро придет, т.к. он на аварии в 15 доме. Чугун постепенно перемешивался с потом.

«Я хочу в туалет», - громко сказал фельдшер и поставил носилки на пол. Свет в кабине резко приглушился. В этот самый момент, перед глазами Юрия Алексеевича пронеслись все известные за последние 20 лет авиакатастрофы. Они мелькали перед его глазами, как падающие фигурки тетриса. Этот тетрисный дождь даже немного убаюкал его. Продолжая падать, фигурки при соприкосновении друг с другом издавали характерные щелчки, но это оказались всего лишь пощелкивания кардиографа – медсестра мудро решила сделать деду кардиограмму. Пересохшими губами на потном лице Горемыкин попросил сделать кардиограмму ему – ему казалось, что он умирает.

«Я больше не могу терпеть», - произнес фельдшер, и взглядом Майка Тайсона обвел окружающих. Ему было уже всё равно. Как и Горемыкину. Свекольная голова и бабка заголосили. Бабка поклялась всеми святыми пустить фельдшера в туалет, как только пустят лифт, только бы он потерпел. Чтобы хоть как-то собрать в кучу остатки разума Юрий Алексеевич из последних сил сделал глубокий вдох и…

… в этот самый момент случилось чудо: медленно сползая по стене, Горемыкин осознал, что ОН НЕ БОИТСЯ ЛЕТАТЬ. В его измученном сознании возник белоснежный лайнер, уносящий его из Королева на Сахалин через Улан-Удэ. Мимо иллюминатора проносились пушистые облака, а где-то внизу синел священный Байкал.

И в этот момент произошло второе чудо – лифт тронулся. Как только он доехал до первого этажа, одуревший фельдшер и очумевший Горемыкин выволокли носилки из лифта. Фельдшер с бабкой поехали обратно наверх.  

Свекольная голова и медсестра взяли носилки с одного края, Горемыкин с другого и потащили деда к машине скорой, стоявшей вне зоны видимости.

За документами к главбуху Горемыкин поднимался пешком.

По окончании карантина Горемыкины полетели в Крым на самолете. Алексей Юрьевич был счастлив, что полет занял всего лишь 2 часа и никаких тебе стояний в пробках на Керченском мосту.