Страшный зверь психологии.

О нём давайте поговорим…

Широкому знакомству общественности с этим специфическим психологическим термином способствовали идеологи (или правильнее писать «идеологини»?) агрессивного феминизма. Они борются против объективации женщин. Против того, чтобы мужчины воспринимали женщину как объект, не имеющий собственных чувств, мыслей и желаний. Особенно активно они борются против сексуальной объективации: это когда мужчина воспринимает женщину исключительно как объект для удовлетворения собственной похоти…

Кстати говоря, сия борьба совершенно справедлива и свята. Ни один психолог вам не скажет, что объективация — это хорошо. Напротив, это плохо. И с объективацией нужно бороться. Вернее, против неё нужно бороться… Вот видите, уже сам запутался.

Но ведь и феминистки, к сожалению, тоже путаются.

Эта путаница в головах идеологов (остановимся всё же на этом термине, ну не могу я вносить феминитивы в язык Пушкина и Тургенева!..) агрессивного феминизма, к сожалению, плавно перетекает и в другие головы: в головы женщин, которые вообще ни разу не феминистки, и к представительницам этого движения относятся в широком эмоциональном спектре от иронии до раздражения.

Но вот эта идея о том, что мужчина склонен объективировать женщину, почему-то в головах охотно приживается.

Ну, то есть как «почему»? Понятно, почему. Об этом и говорим.

Это, знаете, как в анекдоте. Аист вернулся из Африки, и описывает лягушке тамошних зверей. Он говорит, например: «Ну, крокодил, он такой зелёный-зелёный, как...» «Как лягушка?», подсказывает лягушка. «Да, как лягушка. А леопард — он так стремительно прыгает, как… Как...» «Как лягушка?» «Да, как лягушка… А то вот ещё есть тапир: он на болоте живёт и орёт так громко, как...» «Как лягушка?» «Да, как лягушка...» «Ну и стоило в эту Африку лететь, если там одни лягушки?», разочарованно говорит лягушка…

Проблема, собственно, совершенно не в том, что объективация — это мужской механизм по отношению к женщинам.

Проблема в том, что объективация, во-первых, механизм совершенно универсальный, не зависящий от половой принадлежности, так сказать, пациента. А во-вторых, что он, часто и в существенной степени, обращается на самого себя. То есть превращается в самообъективацию.

Я считаю всех окружающих лягушками просто потому, что я сама лягушка.

Я склонна (или склонен) объективировать окружающих просто потому, что я постоянно, систематически, объективирую сама себя. Или сам себя.

Я к себе отношусь как к вещи, как к товару на витрине.

Вот типичный, обращённый к психологу, монолог на эту тему:

«Я та женщина, которая не достойна - не достойна внимания, заботы, любви, подарков, и в целом каких бы то ни было вложений.

В моём списке достижений и приобретений на сегодняшний день у меня нет пунктов:

- право быть любимой;

- право принимать подарки;

- право принимать внимание и заботу.

Я не достойна этого всего...»

Ну, и так далее.

О чём, собственно, говорит эта женщина, с точки зрения психолога?

Сама эта фраза, кстати говоря, стала центральным слоганом коммерческой рекламы: и не просто какой-то там, а главной женской рекламы, рекламы косметики L'Oréal. Помните? «Лореаль: ты этого достойна!»

Там ведь не дураки сидят, в маркетинговом отделе косметического гиганта, а профессиональные психологи, играющие на струнах чуткой женской души, как на арфе… Вот этого ты достойна. А вот этого — недостойна. Вот это в инструкцию по твоей эксплуатации входит. А вот это — не входит. Вот это на твоём ценнике есть. А вот этого нету…

Ну, вот женщина и говорит: недостойна я, говорит, всего этого. Любви, заботы, внимания. Подарков, опять же, недостойна. Другие женщины, говорит, достойны, а я нет. Сделайте так, психолог, чтобы и я была этого достойна… Как это уже сделали для всех нас маркетологи «Лореаль».

Иными словами, предлагает психологу написать на своём ценнике, лучше большими буквами «ОНА ДОСТОЙНА ВСЕГО!» И в инструкцию по эксплуатации вписать что-то вроде:

1. Прежде чем воспользоваться, проявите любовь.

2. В процессе эксплуатации демонстрируйте заботу.

3. Для поддержания стабильной работы периодически дарите подарки.

Ну, и далее, в таком же духе.

И тогда она станет счастливая-счастливая, как поезд «Голубая стрела» на чисто вымытой витрине игрушечного магазина… С таким-то ценником, и с такими вот требованиями по эксплуатации.

Но психолог, паразит, почему-то не спешит всего этого с ней делать.

Он её спрашивает: а почему, говорит, вы вообще используете именно эту конструкцию, «я достойна или я недостойна»?

А кто будет решать, достойны вы, или недостойны? Я, ваш психолог? Или ваш мужчина?.. Про вашу маму не спрашиваю, ежу понятно, что она давно для себя решила, что вы ничего не достойны, и она вам это в детстве популярно объяснила: собственно, именно поэтому вы у меня в кабинете…

А, вы сама будете решать? Замечательно.

Тоже, кстати говоря, супер-приём в маркетинге и рекламе: где только его не использовали, этот слоган «Я сама!» В торговле текстилем, тканями, даже детский творожок «Агуша» выходил под слоганом «Я сам!» Ну, чтобы мама почувствовала гордость за малыша, потому что для мамы это всё равно, что гордость за саму себя…

Но вот скажите, спрашивает психолог, а какая суть разница, кто именно будет заполнять ваш ценник и составлять инструкцию по вашей эксплуатации?..

Разве от того, что вы сама это начнёте делать, изменится ваше восприятие самой себя как вещи? Как товара на витрине?.. Начав сама это делать, разве вы избавитесь от самообъективации?..

Тут, конечно, он рассказывает ей про самообъективацию: вот примерно как я сейчас вам рассказываю… И говорит: а не лучше ли вместо принципа «Достойна/Не достойна» начать пользоваться по жизни принципом «Хочу/Не хочу»?

Ведь у игрушки на витрине, какой бы конский ценник у неё не висел, и на скольких страницах ни была бы написана инструкция по её эксплуатации, отсутствует главная субъективная — повторяю, субъективная — возможность. Возможность сказать «Я этого хочу, а вот этого не хочу». Если покупатель, так сказать, способен осилить ценник, и готов соблюдать инструкцию, то игрушка уйдёт с ним. Хочет она, или не хочет — её никто не спрашивает. Ты написала, чего ты достойна, тебе все условия выполнили — come with me…

Тут, конечно, вспоминается гениальный во многих отношениях французский фильм «Игрушка» Франсиса Вебера, с Пьером Ришаром в главной роли. Он почти прямо иллюстрирует всё написанное мною выше: правда, в исполнении мужчины, а не женщины. Но, как я и говорил, самообъективация — вещь универсальная и от пола не зависит. По крайней мере, на данном историческом отрезке уже не зависит… Лет так триста назад, вероятно, для мужчины, если он не раб и не профессиональный клоун, было бы невозможно согласиться ни на предложение поработать клоуном, ни на предложение снять штаны (если кто вдруг смотрел упомянутый фильм). А 1976 год, год выхода фильма, — это ведь уже, так сказать, закат Европы, предсказанный Шпенглером… И вот на фоне этого заката главный герой и решает экзистенциальную проблему: перестаёт воспринимать себя как игрушку и вещь, и начинает мыслить, чувствовать и действовать, как человек.

Как субъект, а не как объект. А главное отличие субъекта от объекта, как мы выше выяснили, состоит в способности осознавать свои «Я хочу/Я не хочу» и действовать в соответствии с ними: безо всяких дополнительных объяснений и рефлексии.

Вот это, говорит психолог, и могло бы стать целью и желаемым результатом нашей с вами предстоящей работы. Избавиться от самообъективации. Тем самым, избавиться от иллюзии, что все окружающие только и тем и заняты, что вас объективируют. И в каждой ситуации, которая требует от вас ответа на вопрос «Хотите ли вы этого?», уверенно отвечать себе и окружающим «Да, хочу» или «Нет, не хочу».

И даже освоить третий вариант ответа, без которого первые два эффективно не работают. А именно, «Да идите вы в задницу со своими вопросами!»

Это, так сказать, пик субъективации. За человека, приобретшего подобную способность, психолог может быть спокоен: он уже вряд ли станет жертвой самообъективации и собственной рефлексии на тему, чего он там достоин, а чего нет...