В каждый исторический период на передний план в психотерапии выходит та или иная актуальная проблема.

          Так, в конце XIX века «болезнью века» считался истерический невроз, возникающий, как тогда считалось, вследствие подавления врожденных сексуальных влечений со стороны культурных и (или) религиозных установок. Для первой половины XX века актуальной стала тема психотизации масс: ускоренное заражение населения радикальными сверхидеями и их коллективистское культивирование, что, конечно же, приводило к индивидуальному травмированию личности.

К концу XX века на передний план вышла парадигма индивидуалистического потребления материальных и культурных благ, идеология самосовершенствования и развития и, как следствие, манифестация патологий нарциссического спектра.

          Нарциссическая травма укореняется в детстве: когда ребенок не имеет возможности получать родительскую любовь безусловно таким, как он есть, когда ему приходится отказываться от себя настоящего и выстраивать искусственное «Я» для того, чтобы удовлетворять выдвигаемым условиям для любви и принятия.

          Общеизвестно, что личность формируется в процессе взаимодействия с окружающей средой. Именно влияние внешней среды, накладываясь на врожденные свойства нервной системы организма человека, формирует его характерологический облик. В ходе такого формирования неминуема травматизация, всегда индивидуальная и уникальная для каждого человека.

          Важно учитывать, что речь не идет о психопатологии как таковой, а о индивидуальных и коллективных факторах, влияющих на формирование личности человека.

          Какая же травма присуща для нынешнего времени? Здесь стоит рассматривать не только исторический период, но и этнокультурные и этноконфессиональные особенности территории, на которой проживает человек.

          Если для жителей США и Западной Европы, детство которого пришлось на конец 80х – 90е годы XX века, характерна нарциссическая травма по принципу «будь лучшим и всесторонне развитым, всё остальное, что происходит в тебе - не важно», то для их сверстников-россиян всё выглядит несколько иначе.

          Перечислим некоторые факторы, которые влияли на формирование личности в отношении населения России, детство которых пришлось на конец 80х – 90е годы XX века.

          Первый фактор – изменчивость социально-экономических процессов
в обществе в период 1985 – 2000 годов, что стало стрессогенным обстоятельством для родителей рассматриваемой категории граждан, поскольку создавало атмосферу неопределенности завтрашнего дня и вынуждало мобилизовать все имеющиеся ресурсы и резервы в целях выживания (по принципу «всё можно использовать, чтобы выжить», «всё должно приносить пользу»).

          Адаптация родителей к стрессогенным обстоятельствам осуществлялась в различных формах, не исключая патологических. В частности, широкое распространение тогда получили зависимости: алкоголизм, наркомания, игромания.

          Зависимости родителей провоцировали неблагоприятную обстановку
в семье: скандалы, бытовое насилие. Дети в такой обстановке оказываются лишенными базовой потребности – в безопасности. То есть первой и самой важной потребностью, которая фрустрировалась, у таких детей была потребность в безопасности.

          К чему приводит отсутствие ощущения безопасности и предсказуемости среды для формирующейся личности? Конечно же, к настройке нервной системы таким образом, чтобы максимально охватить и предотвратить возникающие опасности, негативные воздействия. То есть в условиях отсутствия безопасности и предсказуемости среды нервная система «научается» остро реагировать на любые, даже самые минимальные стимулы. Повышается ее чувствительность.

          Забегая вперед: чувствительность нервной системы заключает в себе, помимо функции достижения безопасности и выживания, и инструмент развития. Чем более чувствительна личность, тем более у нее возможностей для развития. Но за это приходится расплачиваться меньшей стрессоустойчивостью и более низким болевым порогом.

          Еще одним фактором формирования личности рассматриваемой категории населения, который вытекает из первого, являются транслируемые родительские установки «на выживание». Они могут выглядеть следующим образом:

          «всё должно приносить пользу, в том числе и ты»;

          «мы кормим, обуваем и одеваем тебя, чтобы в будущем ты позаботился (позаботилась) о нас»;

          «мы тебя обеспечиваем, и этого достаточно (=обеспечивать – достаточно)»;

          «неважно, что ты чувствуешь и что хочешь, важно, чтобы ты приносил (приносила) пользу окружению»;

          «будь полезен, эффективен, рационален, и у тебя всё будет хорошо»;

          «эмоции и чувства – слабость, они невыгодны, их на хлеб не намажешь, в карман не положишь», а ещё по ним могут ударить, как по слабому месту, и нанести тебе вред».

          Что в итоге чувствует ребенок в такой среде и с такими родительскими установками:

          чувства и эмоции неполезны и не имеют значения;

          чтобы тебя любили, ты должен быть полезен своими действиями;

          чтобы выжить, ты должен максимально предотвратить наступления негативных последствий (стратегия перестраховки и избегания риска);

          эмоциональная близость не имеет смысла, потому что ее «не намажешь на хлеб», «не положишь в карман», а еще она опасна, потому что это «слабое место»;

          испытывать чувства опасно, потому что тебя могут использовать в своих корыстных целях.

          В итоге, можно говорить о коллективной психологической травме рассматриваемого поколения россиян, которая проявляется в следующем:

          внешний успех и достижения превалируют на эмоционально-чувственной стороной жизни;

          примат «зарабатывания денег» над построением личных отношений;

          стремление максимально обезопасить свое личное пространство, сознательный выбор одиночества или отношений по «гостевому» типу;

          блокировка эмоционально-чувственной сферы как неполезной и потенциально опасной, стремление проявлять преимущественно полезные и одобряемые в социальном плане виды активностей (актуальные на сегодняшний день репрезентации «friendly», экологичность, ЗОЖ, иное);

          постоянные и близкие отношения воспринимаются как угроза безопасности, угроза быть использованным;

          страх быть использованным обусловлен тем, что ребенок не получал отдачи от своей эмоциональной включенности в отношениях со значимыми взрослыми.

          Как правило, люди с такими проблемами обращаются в психотерапию по вопросам утраты смысла, ощущения эмоциональной пустоты («чего-то не хватает»), одиночества и чувства непонимания окружающими. И всё это при внешней успешности, обеспеченности, эффективности и, казалось бы, полной реализованности.

          В психотерапии рассматриваемого синдрома можно выделить следующие подходы к психологическому консультированию и психокоррекции.

1. Терапия должна фокусироваться на эмоционально-чувственной части психики.
2. Базовая стратегия – в установлении безопасного доступа человека к своим эмоциям и чувствам, нормализации наличия таких чувств и эмоций и их проживания.
3. Признание ценности человека как такового безотносительно наличия (отсутствия) достижений и выполнения (невыполнения) им каких-либо функций.
4. Self-центрирование. Ориентирование человека на свои потребности и желания, на нормальности их удовлетворения здоровыми путём и средствами.

Как это работает: осознание человеком своей ценности безотносительно наличия (отсутствия) достижений и выполнения (невыполнения) им функций открывает возможность для постановки человека в центр своей жизни (self-центрирование), что позволяет человеку признать право на удовлетворение своих желаний, потребностей и достижений своих жизненных целей.